ПРЕДИСЛОВИЕ

   История прокуратуры района неотделима от истории страны, области, истории создания прокуратуры как государственной структуры.

  Щучанский район образовался в 1923 году на основании постановления ХII съезда РКП (б) «О районировании» на базе Щучанской и Чумлякской волостей. В начале 20-х годов прокуратура района организационно входила в состав Уральской окружной прокуратуры, затем в состав прокуратуры Челябинской области. И лишь в 1943 году с образованием Кур-ганской области закрепилось существующее соподчинение. В 1955 году произошло объединение Щучанского и Сафакулевского районов, объединились и прокуратуры. 

   1962 год отмечен появлением служебного автомобиля «Москвич», прокурорские конюх и лошадь отошли в прошлое. В 1965 году после очередного административно-территориального деления вновь образовались отдельные прокуратуры в Щучье и Сафакулево.

    Прокуратура района находилась в самом центре города Щучье, между средней школой и банком. Само здание из толстого бруса, обложенное кирпичом, с резным карнизом по периметру, по рассказам старожилов, было построено в годы революции. Сначала это был жилой дом, затем типография. Согласно же техническому паспорту здание построено в 1955 году.    

    Менялись хозяева, названия улиц, перестраивались помещения, пока в сентябре 1983 года решением исполкома районного Совета народных депутатов оно не было передано на баланс прокуратуры. Не одно поколение юристов,  в будущем ставших прокурорами, судьями, адвокатами, прошло по этим кабинетам. 

          СОВЕТСКИЕ ГОДЫ 

   Самое раннее уголовное дело, сохранившееся в архиве прокуратуры, датировано октябрем 1930 года. Указанное дело интересно и содержанием. Пред-ставьте себе, 1930 год, начало коллективизации, раскулаченных тысячами ссылают на Соловки. Казалось бы, нет никакого дела до отдельного человека.  Но, нет. 1930 года июня 18 дня, уполномоченный ИНФО Шадринского Окротдела ОГПУ Ширинкин, рассмотрев материалы на гражданина  Н., деревни Озориной Песчанского района,  установил, что Н. был выселен на Тобольский север неправильно. В 1929 году тот «имел посева 4,25 десятин, лошадей 2, коров 1, с/х налога платил – 19 руб. 20 коп. Сельхозмашин не имел, «эксплуатацией» чужого труда не занимался, нетрудовых в хозяйстве не было. В армиях, кроме как в империалистическую войну, не служил. От службы у белых скрывался в кустах. В контрреволюционной и антисоветской деятельности замечен не был. С 1920 года  хозяйство являлось трудовым –  середняцким». 

   Выводы: Н. с семьей вернуть к месту постоянного жительства, а виновного в выселении  привлечь к ответственности, передав дело в окрпрокуратуру. Есть все-таки справедливость на свете.

   Я не буду рассказывать обо всех уголовных делах 30-х,  их больше десятка, но хотел бы поделиться некоторыми своими наблюдениями с точки зрения историка и юриста. Несмотря на то, что очень часто 30-е годы называют эпохой беззакония, считаю, в большей степени это относилось к деятельности так называемых внесудебных «троек». Там, где судил суд, принципы права и уголовного процесса старались соблюдать.

   Например, приговором Щучанского суда от 21 января 1939 г. гр-ка  Е. осуждена за занятие нищенством и невыполнение обязательств по мясо- и картофеле- поставкам к одному году исправительно-трудовых работ. Решением областного суда приговор отменен по простой причине – у подсудимой уже лет десять не имелось никакого хозяйства, картошку не сажала, скот не держала, как же она могла выполнять обязательства по государственным поставкам.

   Бывший директор районного универмага Х., обвинявшийся в повышении цен на товары, приговором от 27 апреля 1939 г. осужден на 5 лет лишения свободы без поражения в правах. Считая себя обманутым по неопытности, Х. написал жалобу в областной суд. Решением кассационной инстанции приговор был отменен, под-судимый из-под стражи освобожден. В дальнейшем дело было прекращено. 

   Был и сюрприз. Просматривая дело 1936 года, на обложке заметил угловой штамп «НКЮ-РСФСР. Прокурор Щучанского района Челябинской области, 1936г., с. Щучье, ул. Цвиллинга, №1, телефон №2». Что-то он показался мне знакомым. Попросил секретаря показать мне деревянный штамп, которым мы пользовались при переписке вплоть до января 2001 года, и точно – он самый. Только последующее поколение прокурорских работников срезали название области – стало «..нской области», убрали цифру «3» из даты, букву «с» из названия Щучья, и надпись «телефон №2». И 65 лет служил деревянный раритет делу укрепления законности. Могу ошибаться, но подобный штамп еще сохранился и в районной больнице.

   Велика была роль печатного слова. Заметки в газетах подчас служили основанием для возбуждения уголовных дел. Да и названия статей хлесткие, бичующие – «На поводу у кулацких эле-ментов» ( это про председателя колхоза), «Вот почему простаивают трактора в Щучьем», «Упорно отстаивают место на черной доске» (про руководителя МТС), «Недопустимый произвол» (о председателе сельсовета) и т.д. В июне 1932 года в центральную газету «За Коммунистическое просвещение» поступает телеграмма учительницы К. из Чумляка: «Учительница,  выполнившая пятилетку, получила отпуск, хлеба не дают, выехать нельзя». Данное сообщение направлено в прокуратуру Уральской области, оттуда прокурору района дано указание привлечь работников РПС за невыдачу снабжения (продовольственного пайка) учительству по Чумлякскому сельсовету. В газетах даже существовала группа проверки действенности заметок.

   Уголовную практику сороковых лет можно разделить на два периода – военные и послевоенные годы, отличающиеся категорией дел и условиями освобождения от ответственности. В годы войны в нашем, далеком от фронта, зауральском районе на первом месте стояла трудовая дисциплина. Население по мобилизации направлялось из села в город на производство. И, чтобы пресечь по-пытки уклониться от работы, стал широко применяться довоенный Указ Верховного совета СССР от 28 декабря 1940 года, вводивший уголовную ответственность за дезертирство.

    Так, 6 мая 1943 года было возбуждено уголовное дело по обвинению гр-ки Л. Вся вина 16-летней девушки состояла в том, что она, не выдержав условий жизни в общежитии, оставила работу на заводе № 114 г. Копейска, на который ее мобилизовали, и вернулась к родителям в г. Щучье. Ее заочно отдали под суд, и лишь в ходе повторного разбирательства выяснилось, что ей в момент ухода было только полных пятнадцать лет, и она не подлежала привлечению к уголовной ответственности. Меньше повезло гр-ке Ф., также 1927 года рождения, но отметившей 16-летие. За уход из ремесленного училища № 2 г. Челябинска ее арестовали, и лишь в ходе судебного заседания, выяснив, что девушка страдает пороком сердца, освободили из-под стражи и дело прекратили.

    В годы войны, работу в тылу выполняли в основном женщины и молодежь. Молодых девчат ставили на ответственные должности весовщиков, заведующих складами, кладовщиков. В силу недостатка опыта они совершали просчеты, ошибки, за которые потом приходилось расплачиваться поломанной судьбой. В военное время имелось такое специфическое основание прекращения дел, как «призыв обвиняемых на фронт». По этому основанию прекращено дело о неосторожном повреждении генератора при транспортировке на завод ППМ (апрель 1942), незаконном получении хлебных карточек (май 1943), недостаче материальных ценностей (июнь 1943). Пред-полагалось, что виновные лица кровью искупят свою вину на войне.

   Может сложиться впечатление, что все дела того времени были исключительно политическими или экономическими. Это не так, были и чисто уголовные преступления, просто они, как правило, на стадии следствия прекращались редко, проходя через суд, оседали в судебном архиве. Но одно дело нашлось и в прокуратуре. Уголовное дело возбуждено 21 июня 1949 года по обвинению бригадира колхоза «12 год Октября» Пивкинского сельсовета Г. в изнасиловании сторожа Б. Всё следствие заняло 16 дней и основывалось исключительно на показаниях потерпевшей. Г. с самого начала следствия свою вину полностью отрицал. Тем не менее, он был арестован и препровожден в Мишкинскую тюрьму № 3. 16 августа 1949 года состоялся суд и приговорил Г. к 10 годам заключения в исправительно-трудовом лагере без поражения в правах. Адвокат под-судимого Румянцев не согласился и подал кассационную жалобу в областной суд. Определением коллегии по уголовным де-лам от 19.09.1949  г. приговор был отменен и дело направлено на доследование. А так как дополнительно расследовать было по существу нечего, 13 октября 1949 г. дело было прекращено, Г. из-под стражи освобожден. Встретилось в архиве за эти годы и первое дело о неуплате налогов.

   И в конце хотелось бы привести  выдержки из любопытного документа — акта ревизии Щучанского суда от февраля 1947 года. Кадры суда состояли из народного судьи (сейчас– 4), секретаря суда (так же один),  секретаря  судебного заседания (4), судебного исполнителя (3), кроме того в аппарате суда имеются дело-производитель, техничка и конюх (в наши дни еще заведующие канцелярией и архивом). Имелась также должность заместителя народного судьи. Нагрузка на судью – 20-22 заседания в месяц. Какие же дела рассматривал суд? Из уголовных дел больше всего о прогулах без уважительной причины                                       (48%), о невыработке колхозниками обязательного минимума трудодней (13%),  о хищениях социалистической собственности (10%), о должностных преступлениях (7%), об уклонении от мобилизации  на сельскохозяйственные работы (3%).

   По гражданским делам – о взыскании недоимок по поставкам (22%), о лесонарушениях (15%),   колхозные (11%), алиментные (10%). 

    Главное богатство – это люди. И нынешние работники прокуратуры не забывают своих пенсионеров: бывших прокуроров Вячеслава Александровича Вотинова, Владимира Григорьевича Бесова, старшего следователя Маулита Ямаловича Бикбулатова.

   Вячеслав Александрович Вотинов прошел путь по всем кабинетам до прокурорского кресла, возглавлял прокуратуру в течение 10 лет. Начинал помощником, в этом качестве неоднократно поощрялся от прокурора области, затем –  старшим следователем. Будучи прокурором в 1992 году награжден Почетной грамотой Генерального прокурора РСФСР Степанкова.  Человек широкого кругозора, энциклопедических и системных знаний, он являлся настоящим наставником для молодых специалистов.

   Он и сейчас сохраняет живой интерес к делам и событиям прокуратуры, изменениям в судебной системе страны.

   Владимир Григорьевич Бесов. Его общий стаж работы в прокуратуре -  более 27 лет. Следователь, затем прокурор Частоозерского, Шатровского, Макушинского районов, последние три года - прокурор Щучанского района. В Свердловском юридическом институте учился с бывшим Генеральным прокурором России Ю. И. Скуратовым.  Запомнился  коллегам и окружающим  чувством юмора и знанием народных поговорок. Так случилось, что именно при нем в Шатровском районе начинал свою трудовую биографию еще один пенсионер прокуратуры – М. Я. Бикбулатов, которого через 20 лет уже в Щучье Бесов провожал на пенсию. 

   Маулит Ямалович Бикбулатов начал трудовую биографию с нотариуса, но страсть к следственной работе захватила и не отпускала его до пенсии. За плечами старшего следователя прокуратуры немало ночных выездов, расследованных  дел, потраченных нервов. Активно участвовал в профсоюзной и общественной жизни коллектива. Примерный семьянин, он все оставшееся от работы время отдавал воспитанию  детей. Даже сейчас, находясь на пенсии, занимается общественной деятельностью.

                     По архивным материалам